Первая флоат-камера (буквально: «камера для пребывания на плаву») была собрана в начале 70-х годов в Калифорнии американским нейрофизиологом Джоном Лилли. Камера была предназначена для проверки верности бихевиористской теории в психологии. Согласно этой теории, всё, что происходит в нашем мозгу, является реакцией на импульсы из внешнего мира. Если поток импульсов извне прекратится, мозг должен впасть в состояние, подобное коме, и не порождать никаких мыслей, образов и переживаний. Теория не подтвердилась, но созданное устройство оказалась удивительным инструментом самопознания.
Основной задачей при создании флоат-камеры была максимально возможная изоляция от всех внешних импульсов. Камера представляет собой капсулу (с виду чем-то похожую на горизонтальный солярий), на 25 см наполненную очень насыщенным раствором эпсомской соли, полностью свето- и звукоизолированную. Благодаря соли плотность воды в камере намного выше обычной, поэтому тело легко удерживается на плаву. Температура воды и воздуха внутри камеры поддерживаются на уровне 34,6 градуса — именно такова температура поверхности нашей кожи. Таким образом удаётся избавиться от звуков, света, тактильных ощущений и даже чувства гравитации.
Флоат-камера
В течение первых трёх лет экспериментов стало понятно, что при отсутствии внешних стимулов мозг отнюдь не впадает в состояние комы, а, скорее, наоборот, становится более активным, «переваривая» уже накопленный до этого опыт и переживания и порождая новые. Оказалось, что мозговая активность — нечто большее, чем ответная реакция на раздражение извне. Однако эксперименты с флоат-камерой на этом не завершились. Долгие часы, проведённые в камере (иногда по 12 часов в сутки), помогли Лилли увидеть, что его реакции на окружающий мир порождаются не столько тем, что происходит снаружи, сколько тем, что внутри. А внутри существует некоторая программа (типа как BIOS на компьютере), и изначально все впечатления, решения и поступки проходят обработку этой программой. Одни и те же внешние события интерпретируются разными людьми по-разному и вызывают разные реакции — в зависимости от заложенных программ. Лилли обнаружил, что с помощью камеры можно научиться видеть и затем менять эти программы, таким образом трансформируя сознание.
Сегодня флоат-камера есть и в Москве, флоатинг стал увлечением людей, интересующихся психологией и техниками духовного роста. Интерес к этому занятию возрос после того, как о своём опыте пребывания в этой камере, расположенной в центре йоги, рассказал Артём Лебедев в своём многотысячном ЖЖ.
Действительно ли камера помогает в трансформации сознания, как об этом писал Лилли, или он слегка преувеличил положительные эффекты флоатинга? Для того чтобы развеять сомнения, «Часкор» побеседовал с Наилем Гареевым, психологом, энтузиастом флоатинга, который в своё время привёз в Москву первую флоат-камеру, а затем стал владельцем первого в России флоат-центра.
— Наиль, твой личный опыт и опыт ваших посетителей подтверждают теорию Лилли о том, что камера помогает отследить и изменить программы, по которым мы живём?
— Да, на 100 процентов.
— Мне не очень понятен механизм: как пребывание в камере помогает увидеть шаблоны, по которым мы живём? Можешь объяснить поподробнее?
— Наше сознание так устроено, что ему всё время необходимо обрабатывать информацию. Когда человек попадает внутрь камеры, поток информации извне прекращается. Через какое-то время, когда привыкаешь и находишь удобное положение, ощущение тела тоже практически пропадает. Внутри камеры остаётся только сознание, а единственная информация, которая доступна, — процессы, происходящие в самом сознании. Таким образом появляется возможность (да собственно, ничего другого и не остаётся) понаблюдать за тем, каким же образом сознание функционирует.
— Становится видно, как все мысли постоянно идут по одной и той же проторённой дорожке?
— Ну да.
— Какой случай из личного опыта больше всего запомнился?
— Много всего было. Вот, например, однажды я забрался в камеру, а перед тем как залезть, попросил ребят, чтобы они мне сказали, когда час пройдёт. Проходит много времени, намного больше, чем час, потом ещё немного и ещё, а про меня как будто забыли все. В какой-то момент я не выдерживаю, сам выбираюсь из камеры и иду к ребятам узнавать, почему они про меня забыли. Прихожу, они там сидят чай пьют. Я им говорю: «Вы что, совсем тут рамсы попутали? (Справка: рамсы: 1. информация, какие-либо сведения; 2. конфликт, проблемы, непонимание. Например: «Ходят тут всякие, рамсы беспонтовые разводят») Забыли про меня совсем, а я там лежу, жду, пока вы меня позовёте». А они мне говорят: «Ну да, забыли, извини, заболтались что-то». Я сажусь пить чай с ними... и вдруг снова оказываюсь в камере. Вылезаю наружу, иду по коридору, выхожу к ребятам, которые чай пьют. Короче, в точности повторяется то, что я видел в камере.
— А этот случай как-то можно связать с теорией про программы?
— Конечно, связь очевидна. У меня была паранойя по поводу того, что про меня забудут. И находясь в камере, мне удалось даже заранее пережить эту ситуацию. А когда я вышел, то понял, что просто начинаю воспроизводить то, что уже до этого в воображении произошло.
— Я помню, что, когда сам в первый раз был в камере, мой опыт был каким-то никаким. У меня не было ни галлюцинаций, ни видений, никаких прозрений и откровений. Помню только, что шея сначала болела, а потом прошла, ещё помню, что немного понаблюдал за дыханием. Нельзя сказать, что совсем ничего не произошло, но то, что произошло, было каким-то неявным. После состояние было приятное, похоже — как после удачного занятия йогой, а во время самого сеанса как-то никак. И я так понимаю, что не я один такой. Это потому что я деревяшка бесчувственная? Или, может быть, потому что я изначально скептически был настроен относительно всего этого мероприятия?
— Это опять-таки к вопросу о том, как камера помогает увидеть программы, по которым мы живём: ты уже заранее решил, что всё это ерунда и будет никак, оно у тебя в итоге так и получилось. В камере каждый получает то, что хочет. Именно поэтому мы обычно перед сеансом не даём людям никаких конкретных установок, просто стараемся их настроить на то, чтобы они внимательнее наблюдали за собой и выносили новый опыт.
— Мне всё-таки не даёт покоя вопрос с галлюцинациями — многие люди их видят?
— Да, достаточно большой процент людей.
— А откуда они берутся? Это типа как во сне, перевариваются остатки непереработанного дневного опыта?
— Здесь опять-таки каждый получает то, чего ожидает. Если человек внутренне настроен, что будут галлюцинации, они непременно будут. Кстати, очень часто именно в ожидании проходит большая часть времени, люди лежат и думают: ну когда же оно начнётся, когда? В итоге не происходит ничего, кроме самого ожидания.
— А бывали какие-нибудь страшные случаи, что люди пугались чего-нибудь, клаустрофобия там или ещё что-нибудь?
— Нет, страшного ничего не было. Все отзывы очень позитивные.
— Ну многим же людям страшно должно быть: темнота, замкнутое пространство опять же...
— Была одна девушка, журналистка. У неё были серьёзные проблемы, связанные именно с боязнью воды. Она только минут 20 смогла выдержать в камере, проявив нечеловеческий героизм и силу воли.
— И что?
— Я с ней поработал немного после сеанса, она про нас очень хорошую статью написала потом.